Фоника

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Фоника — отдел теории стиха, изучающий его звуковую организацию. При широком толковании термина Ф. в последнюю включается и учение о стихотворной ритмике. Однако более обычным и более чётким является ограничение понятия Ф. изучением сочетаний гласных и согласных звуков в звуковых комплексах и их конструктивной функции в организации стихового ряда. В силу этого учение о рифме, как о звуковом повторе, относится к Ф., а ритмообразующая её роль входит в теорию ритма и композиции стиха.

Одним из основных достижений современной Ф. является отказ от зрительно-графического рассмотрения фонической организации стиха, при к-ром принимались во внимание не звуки, а буквы, тогда как между письмом и произношением любого языка имеются расхождения, иногда очень значительные. Например буквы русского языка «я», «ё», «ю» не соответствуют никакому самостоятельному звуку, а являются в положении после гласного звуками «а», «о», «у» с предшествующим им «й». Поэтому в основном случаи зияния, то есть неприятного для слуха столкновения гласных звуков, в русском стихе являются мнимыми, основанными на излишнем доверии к написанию слова. Ряд русских согласных звуков изменяет своё звучание в зависимости от положения в слове и соседства с другими звуками (напр. «луг», «нож» произносятся как «лук», «нош»). Неударяемые гласные теряют в различной степени длительность и отчётливость звучания и даже меняют его качество. Ударения, расстановка к-рых образует ритмическую организацию стиха, становятся в то же время опорными пунктами и его фонической организации. Звуковые повторы гласных (нередко называемые неудачным термином «ассонанс») ощутимы и отчётливы только тогда, когда они образуются ударяемыми гласными. Повторы согласных (обычно обозначаемые словом «аллитерация»), хотя и сохраняют ощутимость, где бы они ни стояли, но приобретают особую яркость, когда они непосредственно предшествуют ударяемым гласным. Ф. не ограничивается рассмотрением лишь звуковых повторов стиха, но учитывает также общее распределение звуковых масс, сходство или контрасты звуков по способу их произношения, смену тембров и т. п. Сумму всех средств звуковой организации стиха обычно называют инструментовкой. При анализе фонической организации стиха следует иметь в виду, что число звуков каждого языка сравнительно невелико, вследствие чего близкое соседство одинаковых звуков в ней всегда в некоторой степени наличествует, не являясь признаком её художественной организации. Поэтому о звуковых повторах в стихе нельзя говорить отвлечённо, а лишь в сопоставлении с фонетической системой данного языка. Следует отметить также, что отношение к звуковой насыщенности стиха, в частности к пользованию звуковыми повторами, в разные эпохи испытывало значительные изменения. Поэтому трактовка вопросов Ф. вне конкретной исторической перспективы привела бы к существенным научным промахам.

Вопросы фонической организации стиха, усиленно обсуждавшиеся в русской поэзии с начала XX в., имеют в мировой лит-ре многовековую давность. Ещё античная поэзия обладала детально разработанной системой правил, оберегавших стих от неблагозвучия (какофонии). Значительной популярностью пользовалось также мастерство звукоподражания, образцы которого в «Энеиде» Вергилия сохранили и до нашего времени широкую известность. Русская поэзия XVIII в., восприняв ряд понятий и терминов античной поэтики, именно в таком объёме включила в свой обиход вопросы Ф. стиха. С одной стороны, проявлялась забота о «сладкозвучии» или «сладкогласии» стиха (позднее эти термины были заменены аналогичным словом древнегреческого происхождения «эвфония») — стремились избежать «стычки», то есть столкновения трудно произносимых согласных звуков или неприятного для слуха «слития» гласных. С другой стороны, иногда прибегали к «подражательной гармонии слова», то есть к средствам звуковой изобразительности, к-рые в XVIII в. понимали примитивно — как непосредственное звукоподражание. Примером может служить подражание кваканию лягушек у Сумарокова: «О как, о как нам к вам, к вам, боги, не гласить». Однако уже в первой четверти XIX в. стало проявляться стремление расширить понятие «подражательной гармонии» и найти в звуковой организации стиха средства для передачи эмоционального содержания и образной выразительности произведения. Разумеется, как эти попытки, так и аналогичные позднейшие рассуждения русских символистов в области звукописи и эмоциональной или даже мистической значимости звуков поэтической речи, не имели научной лингвистической основы. Но как показатель углублённой работы над фоникой стиха у поэтов XIX—XX вв. такие высказывания знаменательны. Достаточно указать на замечание Пушкина в письме к Вяземскому (14—15 августа 1825): «вла-вла — звуки музыкальные», или на разностороннее обсуждение Ф. стиха у такого современного поэта, как Маяковский.