Закаев, Ахмед Халидович

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Ахмед Закаев (26 апреля 1959, пос. Кировский Талды-Курганской области, Казахстан) — чеченский политический и военный деятель, министр культуры и вице-премьер т. н. Чеченской Республики Ичкерия, специальный представитель президента ЧРИ.

Содержание

1 Биография
2 Арест Закаева в Копенгагене
3 Процесс в Лондоне
4 Приговор
5 Защита Закаева
6 Закаев и террористический акт в Беслане
7 Новые обвинения
8 Оценки и характеристики
9 Ссылки

[править] Биография

Ахмед Закаев родился в Казахстане, куда его семья была сослана при Сталине; вскоре после его рождения, Закаевы вернулись в родной аул Урус-Мартан. Ахмед Закаев окончил хореографическое отделение Грозненского культпросветучилища и Воронежский государственный институт искусств. В 1981—1990 годах — актёр Грозненского драмтеатра им. Ханпаши Нурадилова. С 1991 года — председатель Союза театральных деятелей Чечни и член правления Союза театральных деятелей России. До начала Чеченского конфликта большую часть времени проводил в Москве.

В 1994 году вернулся в Чечню, где Джохар Дудаев предложил ему должность министра культуры в своем правительстве.

С конца 1994 г. — член штаба Юго-Западного фронта.

Конец марта — начало апреля 1995 — руководил обороной с. Гойское

С 1995 года — командующий Урус-Мартановским фронтом, бригадный генерал.

C 1996 года — помощник президента непризнанной республики Ичкерия Зелимхана Яндарбиева по национальной безопасности, секретарь Совета безопасности Чеченской Республики. Участвовал в переговорах 1995 и 1996 годов по мирному урегулированию кризиса в Чечне и в подготовке Хасавюртовских соглашений.

Октябрь 1996 — министр культуры ЧРИ.

В 1997 году баллотировался в президенты Чечни.

С 1998 года вице-премьер правительства ЧРИ. Этот пост он занимал до начала 2006 г., когда был уволен президентом Сайдулаевым [1].

С 1999 года, начала второй чеченской войны, — командир т. н. «бригады особого назначения» (личный резерв Масхадова). В августе 2000 года ранен в бою в Урус-Мартановском районе. По другим данным, подорвался на мине во время выхода из Грозного в феврале 2000 года.

С 2001 года назначен специальным представителем Масхадова на Западе. Одновременно выступал в качестве представителя Масхадова на мирных переговорах с российским правительством.

18 ноября 2001 года встречался в Москве с полпредом в ЮФО Виктором Казанцевым. Переговоры прошли безуспешно. Позже официально утверждалось, будто на момент встречи Закаев уже был объявлен в федеральный розыск.

В августе 2002 г. ведет мирные переговоры с российской стороной в Лихтенштейне [2][3].

[править] Арест Закаева в Копенгагене

В октябре 2002 года в Копенгагене должен был состояться «Всемирный Чеченский конгресс». Россия заявила решительный протест, официально назвав Данию «пособницей чеченских террористов» [4] и заявив, что в конгрессе примут участие лица, ответственные за недавний теракт на Дубровке. Дания выразила готовность немедленно арестовать столь тяжких преступников и попросила у России их список [5] Россия указала на Закаева, который тотчас и был арестован (30 октября) [6]. На следующий же день Россия направила в Данию запрос на его эстрадицию, в котором Закаева обвинялся в организации на территории России ряда терактов в 1996—1999 гг., а также теракта на Дубровке. Однако власти Дании возразили, что у них нет данных, свидетельствующих о причастности Закаева к этим терактам, и потребовали доказательств, заявив, что если они не будут предоставлены до 30 ноября, Закаев будет освобожден. [7]. [8][9] 5 ноября российская сторона предоставила новые документы. На этот раз Закаев, обвинялся в том, что в эпоху независимости Чечни и чеченской войны «возглавлял бандформирования», в составе которого совершил следующие деяния:

В октябре 1995 года в Урус-Мартанском районе банда Закаева захватила двоих работников прокуратуры, проводивших следственные действия. Лишь вмешательство старейшины одного из селений предотвратило расстрел работников прокуратуры бандитами;

В декабре 1995 года банда Закаева в Урус-Мартане захватила несколько административных зданий и в течение двух недель терроризировала местных жителей. В ходе этой террористической акции было расстреляно около десятка мирных жителей.

В январе 1996 года боевики Закаева захватили двух священников, которые позднее были расстреляны.

В марте 1996 года в Заводском районе Грозного бандиты Закаева захватили районную комендатуру. Были расстреляны более десяти работников комендатуры.

В августе 1996 года банда Закаева захватила железнодорожный вокзал в Грозном. В ходе акции были убиты и ранены около 300 милиционеров, охранявших здание вокзала.

Позднее в Урус-Мартанском районе Чечни банда Закаева провела еще ряд преступлений и террористических актов, в которых гибли мирные жители. Среди погибших и раненых были даже беременные женщины.

В подвале дома самого Закаева была оборудована тюрьма, в которой содержались как раненые, так и убитые военнослужащие и работники правоохранительных органов. Бандиты продавали раненых и тела убитых их родственникам"[10][11].

Однако доказательства этих преступлений, предоставленные российской стороной, датская сторона сочла недостаточными. К тому же обвинительный акт был составлен так небрежно, что там даже было неверно указано отчествог («Ильясович») и год рождения[12]. Некоторые другие даты в поданных документах также не совпадали. Одна из предполагаемых жертв Закаева — священник о. Сергей Жигулин — который по версии обвинения был похищен им и убит — оказался живым (он принял монашество под именем о. Филиппа; в 1995 г. он действительно был похищен чеченскими боевиками, но причастность к этому Закаева так и осталась недоказанной)[13][14]. Датчане неоднократно требовали у российской стороны более надёжных доказательств, дважды продлевая Закаеву срок заключения под стражей. Не получив таковых, Дания 3 декабря приняла решение о его освобождении[15] Обоснование звучало следующим образом:

Большинство свидетельских показаний, предоставленных российскими властями в доказательство вины Ахмеда Закаева, были записаны 30 октября 2002 г. или позже. Следовательно, эти показания были записаны после решения о задержании и аресте Ахмеда Закаева 20 сентября 2001 г. и после требования об экстрадиции Ахмеда Закаева из Дании. В связи с этим непонятно, на каких основаниях было принято решение об аресте и задержании Ахмеда Закаева. В связи с этим следует заметить, что решение об аресте и задержании Ахмеда Закаева было издано российским властями в связи с обвинениями в криминальной деятельности по постановлению от 20 сентября 2001 г. Далее, надо учесть, что, согласно информации, полученной Минюстом Дании, адвокат Ахмеда Закаева не присутствовал на свидетельских допросах, которые были проведены вне суда. Большинство показаний свидетелей, записанных в октябре и ноябре 2002 г., относятся к событиям, которые якобы произошли в 1995 и 1996 г. В целом, показания страдают неточностью. Это относится как к описаниям преступлений и времени их совершения, так и к роли Ахмеда Закаева. Также неясно, являлись ли свидетели очевидцами преступлений или же получили информацию от других лиц.[16].

[править] Процесс в Лондоне

Поскольку международный ордер на арест Закаева, выданный российской Генеральной Прокуратурой в Интерпол, продолжал действовать, а в Копенгагене его освободили в административном порядке (без судебного процесса), то сразу же по прилете в Лондон 5 декабря 2002 года Закаев вновь был арестован, а затем отпущен под залог в 50 тыс. фунтов стерлингов. Российская сторона вновь потребовала экстрадици Закаева, предъявив ему обвинения по 11 статьям Уголовного кодекса, в том числе по таким, как терроризм, убийства, похищения людей и участие в вооруженном мятеже.

Процесс об экстрадиции Закаева, начавшийся 9 июня 2003 г., проходил в Лондонском магистратском суде(подборку документов и материалов см. здесь). На первых же заседаниях выяснилось, что ряд доказательств российской стороны был сфабрикован[17]. Ключевой свидетель обвинения — о. Филипп (то есть о. Сергий, в убийстве, а теперь — только в похищении которого обвинялся Закаев) на перекрестном допроса сбился и отказался от своих показаний против Закаева (в предыдущие месяцы о. Филипп вообще делал ряд путаных заявлений, то обвиняя Закаева в своем похищении, то отказываясь от всех обвинений, то отрекаясь от своих слов[18]; до ареста Закаева он ничего не говорил о его участии [19]). Cбился на перекрестном допросе и «Иван Соловьев» (псевдоним), которому Закаев якобы отстрелил пальцы на руках[20]. Тогда же Анна Политковская опубликовала в «Новой Газете» статью, в которой утверждала, что по собранным ею данным «Соловьев» был урус-мартановским бомжом Виктором Соколовым, лишившимся пальцев задолго до событий и лжесвидетельствовавшим против Закаева по заказу властей[21] (эта информация фигурировала затем в суде). Вслед за тем выступил бывший телохранитель Закаева Дук-Ваха Душуев, показания которого о том, что Закаев в его присутствии отдавал приказы о похищении и убийстве, были представлены Генпрокуратурой (интервью, где он делал эти утверждения, было показано и по российскому телевидению в программе «Совершенно секретно»). Душуев, сумевший бежать из России, отрекся от всех своих прежних показаний и заявил, что они были даны под пытками.[22][23][24]. [25][26]. Эти показания, чётко повторенные на перекрёстном допросе, произвели на судью такое сильное впечатление, что он объявил перерыв в слушаниях и потребовал от российской Генпрокуратуры письменных объяснений; российская строна назвала утверждения Душуева провокацией[27][28]. Последовавшие затем выступления российских официальных лиц и экспертов не внушили суду и присутствующим особого доверия[29]. В частности, российский эксперт профессор Владимир Бессарабов, убеждая суд выдать Закаева, подробно говорил о политическом значении этого процесса. В результате Закаев выразил ему благодарность, так как его утверждения прямо противоречили позиции генпрокуратуры, настаивавшей на политической неангажированности и чисто уголовном характере преследования Закаева[30].

[править] Приговор

13 ноября 2003 года суд огласил приговор. Судья Тимоти Уоркман, прежде всего, отвел обвинения, касающиеся убийств военнослужащих, отметив, что эти деяния были совершены в ходе военных действий (внутренний вооружённый конфликт) и потому основанием для экстрадиции быть не могут. Что касается до собственно уголовных обвинений, то он отметил, что со стороны РФ были совершены важные процессуальные злоупотребления. Именно, деяния, якобы совершенные Закаевым, относятся к 1995—1996 годам, но правоохранительные органы РФ на протяжении 6 лет не предпринимали никаких действий для его преследования; более того, в ноябре 2001 г. Закаев приезжал в Москву и вел там мирные переговоры, при наличии ордера на его арест. Правоохранительным органам РФ также было отлично известно, где находится Закаев, но до Всемирного чеченского конгресса они не предпринимали никаких попыток его преследования. Судья соотнес это с утверждениями свидетелей защиты, что преследование Закаева носит чисто политический характер и в первую очередь имеет цель исключить его из мирного процесса. Он также отметил, как свидетельство политической ангажированности преследования, заявления министра иностранных дел России, сравнившего Закаева с Осамой бин Ладеном. Далее судья отметил, что первоначальный запрос о выдаче, направленный в Данию, содержал доказанно недостоверные обвинения (убийство о. Сергия, он же о. Филипп, и причастность к теракту на Дубровке), от которых правительство РФ было вынуждено отказаться.

Далее, судья отметил, что в случае выдачи Закаева ему могут грозить пытки и жестокое обращение, обычное в России в отношении заключенных вообще и лиц чеченской национальности в особенности, и он даже может разделить судьбу «двух известных чеченских лидеров, которые скончались в неволе вскоре после вынесения им приговора о длительных сроках тюремного заключения» (очевидно, имеются в виду Лечи Исламов и Салман Радуев). В качестве важного аргумента для судьи послужили показания Душуева, которые, как отмечает судья, «были ясными и недвусмысленными и выдержали испытание перекрёстными допросом». «Если власти не гнушаются применять пытки по отношению к свидетелям, то существует значительный риск того, что пытки будут применяться и в отношении самого г-на Закаева» — таков был вывод судьи.

Судья нашел с большой степенью вероятности соответствующим действительности утверждения свидетелей защиты, «что истинной целью российского правительства было и остается желание исключить г-на Закаева из мирного процесса и дискредитировать как представителя умеренных взглядов». Он констатировал как факт, что РФ добивается выдачи Закаева с целью уголовного преследования на основании его принадлежности к определенной национальности и наличия определенных политических взглядов. На основании этого он объявил, что выдача Закаева России была бы несправедливой и жестокой, и освободил его [31]. Россия обязывалась уплатить судебные издержки[32].

По результатам процесса, Великобритания 29 ноября 2003 года предоставила Закаеву статус беженца.

Представители российской власти выразили несогласие с решением лондонского суда. Так, Ахмар Завгаев, член Совета Федерации от Чечни, выступающий свидетелем, сказал, что знает Закаева «как руководителя одной из террористических группировок, орудующих на территории Чеченской республики. Таковым его знают и все проживающие в республике граждане»[33].

[править] Защита Закаева

В защиту Закаева выступили многие видные общественные деятели и правозащитники: актриса Ванесса Редгрейв, британский журналист, специалист по межэтническим конфликтам Том де Ваал, российские правозащитники С. А. Ковалев, Елена Боннэр [34], журналист Андрей Бабицкий (он выступал свидетелем на процессе), писатель Владимир Буковский, журналист «Новой газеты» Анна Политковская.В защиту Закаева высказалось также правозащитное общество «Мемориал». Большую поддержку Закаеву оказала организация «Фонд гражданских свобод» Бориса Березовского. Этот фонд оплачивал значительную часть расходов защиты, в том числе по поездкам и пребыванию в Лондоне свидетелей и экспертов[35]. На сайте Grani.ru и в «Новой газете» регулярно публиковались материалы, подробно освещающие ход процесса и критикующие действия российских властей (от Новой Газеты на суде присутствовала Анна Политковская); кроме того, «Новая газета» опубликовала интервью с Закаевым. В защиту Закаева высказались также Валерия Новодворская.

[править] Закаев и террористический акт в Беслане

После захвата террористами школы в Беслане бывший президент Ингушетии Руслан Аушев около 16 часов (14 часов по лондонскому времени) позвонил Закаеву. Аушев, а за ним и президент Северной Осетии Александр Дзасохов просили его связаться с Масхадовым и попросить его воздейстовать на боевиков. Закаев ответил, что у него связь с Масхадовым односторонняя, но как только Масхадов выйдет на него, он немедленно позвонит. Вслед за тем он позвонил на радиостанцию "Немецкая волна", а затем дал интервью Агентству Франс-Пресс, где сообщил о состоявшихся переговорах и о том, что Масхадов резко осуждает теракт и готов участвовать в освобождении заложников «без предварительных условий». "Мы должны сделать все возможное, чтобы не повторилась трагедия Норд-Оста" - заявил он.[36][37]. В 9 (12) часов 3 сентября он, после разговора с Масхадовым, сообщил Дзасохову о своей и Масхадова готовности немедленно вылететь в Беслан и освободить заложников «на любых условиях», потребовав однако гарантий безопасности. Дзасохов ответил, что этот разговор и является гарантией. Соглашение таким образом было достигнуто; Закаев выразил готовность вылететь немедленно, но Дзасохов попросил его перезвнить через полтора чеса, необходимых ему, чтобы решить технические вопросы приезда чеченских лидеров. Их появление предполагалось вечером того же дня. [38] [39][40]. Дзасохов публично сообщил о достигнутом соглашении в 12:00; через час (в 13:05) федеральные силы начали штурм здания[41]. Закаев полагает, что Путин изначально не препдолагал никакого иного решения, кроме силового.

[править] Новые обвинения

Россия продолжала требовать экстрадиции Закаева. В июле 2006 года президент России Владимир Путин вновь потребовал выдачи Закаева[42]. Генпрокуратура России тотчас предъявила ему новое обвинение — «возбуждение ненависти и вражды в отношении группы лиц по признакам национальности, языка и происхождения, совершенное с использованием средств массовой информации и с угрозой применения насилия»[43]. В сообщении Генпрокуратуры говорится, что Закаев дал несколько интервью, где употребил выражения «изгнать русских из Чечни», «выбросить русских», «бесчеловечные методы русских агрессоров»[44]. Данные высказывания, утверждает Генпрокуратура, «содержат признаки возбуждения ненависти и вражды в отношении лиц русской национальности, формируют негативный этнический стереотип отрицательного образа русских». Сам Закаев заявил в связи с этими обвинениями:

Я не могу точно сказать, о каких публикациях идет речь. Скорее всего, это мои комментарии по поводу гибели президента Ичкерии Абдул-Халима Сайдулаева и вице-президента Шамиля Басаева, которые я действительно опубликовал в июне-июле на чеченских сайтах. Но в них нет выпадов против русских как представителей других этносов, я говорил только о российской агрессии, в результате которой погибли более 200 тысяч жителей Чечни, среди которых, кстати, огромное количество и русских.

[45]

[править] Оценки и характеристики

Закаев имеет репутацию умеренного политика и сторонника компромисса. По словам Сергея Ястржембского, сказанным в сентябре 2001 г., Закаев — «вполне нормальный, вменяемый человек» для ведения переговоров с федеральным центром, и при этом — «достаточно опытный политик, не замешанный ни в одном уголовном деле»[46].

Во время первой чеченской войны Закаев большим авторитетом не пользовался, имел прозвище «второй любовник». «На вторых ролях» участвовал в переговорах в Грозном в 1995 г. «В убийствах не замечен» — сообщали о нем «Известия» 25.10.2001 г.

Закаев активно остаивает независимость Чечни. Так, в сентябре 2001 г. он заявлял, что статус Чечни не может быть предметом переговоров. Причина тому — «воля всего чеченского народа, подтвержденная первой и второй войной, когда чеченцы с оружием в руках отстаивали и сегодня отстаивают свое неотъемлемое право на самостоятельность».[47]

Во время второй чеченской войны, Закаев настаивал на необходимости соблюдения «чеченским Сопротивлением» норм международного права, вступив на этой почве в полемику с исламистским идеологом Мовлади Удуговым[48]. Возражая Удугову, он писал:

исламская доктрина не только не отрицает, а прямо предписывает, что мусульманские народы должны достойным образом сосуществовать с народами, придерживающимися иных религиозных и идеологических представлений (…) Может быть, нам, чеченцам, настала пора определиться в одном фундаментальном выборе: или мы обособляемся от всего остального мира и, заняв «круговую оборону», объявляем ему войну на взаимное истребление, или ищем с этим миром общую платформу для диалога и сотрудничества — платформу справедливости[49].

Считается, что он — один из последних представителей «умеренного» крыла в чеченском руководстве — светски ориентированных и рационально мыслящих националистов советской формации, сильно потесненных в последние годы исламскими экстремистами и частично истребленных федеральными силами (Аслан Масхадов)[50][51][52].