Катынский расстрел

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Могилы в Катыни

Офицеры, казненные в Катыни.

Эксгумация катынской могилы.1943.

Катынский расстрел — казни 4,5 тыс. ^[1][2] пленных польских граждан , обвинённых в антисоветской деятельности, в Катынском лесу (Смоленская область) (из них ГВП РФ при эксгумации удостоверена гибель 1803 чел.^[3]) Были осуществлены весной 1940 г. решением особой тройки НКВД СССР и в соответствием с постановлением Политбюро от 5 марта^[4] В более широком смысле понятие «Катынь» применяется, как нарицательное, для обозначение масштабной акции Советской власти по уничтожению 22 тыс. военнопленных и интернированных поляков, что в Польше квалифицируется как геноцид (российская сторона не согласна с такой квалификацией).

В Катыни, в 1928—1938 гг. также расстреливали и хоронили расстрелянных в других местах советских граждан; согласно советским данным, там же в мае 1943 г. гитлеровцами было уничтожено около 500 советских военнопленных. ^[5]. ^[6])

[править] Захват и казнь польских офицеров

[править] Раздел Польши

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. 17 сентября навстречу немецкому наступлению двинулись советские войска. Польские войска, подчиняясь приказам своего руководства^[7], практически не оказали сопротивления советскому наступлению. В результате произошел фактический раздел Польши, в соответствии с секретными приложениями к советско-германскому Пакту о ненападении. (более подробно см. Польская кампания Красной Армии 1939 года).

В ходе военных действий, нацистская Германия и СССР захватили большое количество пленных, некоторые из которых были расстреляны немецкими войсками(см. en:Ciepielów).

[править] Пленные и интернированные

19 сентября 1939 приказом Народного комиссара внутренних дел СССР № 0308 было создано Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) при НКВД СССР и организовано 8 лагерей для содержания польских военнопленных (Осташковский, Юхновский, Козельский, Путивльский, Козельщанский, Старобельский, Южский и Оранский). Начальником управления был назначен майор П. К. Сопруненко. ^[8]

Всего в ходе продвижения Красной Армии было захвачено от четверти ^[9] до полумиллиона ^[10] польских граждан, среди которых были как военнослужащие польской армии, так и другие лица, оказывавшие или способные оказывать вооружённое сопротивление (при этом следует отметить, что приводимые в многочисленных источниках и литературе данные относятся к разным периодам и операциям, к различным этапам задержания, перемещения, фильтрации, обмена и т. д. Они не стыкуются между собой, поскольку единого органа для учёта не существовало).

По решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 3 октября 1939 года ^[11] рядовых и унтер-офицеров, уроженцев территорий Польши, отошедших к СССР, распустили по домам, а более 40 тыс. жителей западной и центральной Польши передали Германии. Оставшиеся военнопленные были распределены следующим образом:

1. Офицерский состав — 8470 чел. в лагерях:
   1. Старобельском (под Харьковом) — 4000 чел.,
   2. Козельском — 5000 чел.
2. Жандармы, полицейские и им соответствующие 4700 чел. — в Осташковском лагере (Калининская область).
3. На строительство дороги Новоград-Волынский — Львов — 18000 человек из числа рядовых и мл. комсостава
4. Ещё примерно 10 тыс. были направлены в Наркомчермет на работу в Криворожском бассейне. ^[12]

Среди арестованных поляков (гражданских) были такие известные в будущем деятели, как будущий президент Польши Войцех Ярузельский, и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин; другой известный польский деятель, генерал Владислав Андерс, раненым попавший в советский плен, содержался во внутренней тюрьме НКВД. Последний в своих воспоминаниях отмечает характерное суждение, которое он постоянно слышал в плену от советских военных и сотрудников госбезопасности: «мы с Германией теперь настоящие друзья и вместе выступим против мирового капитализма. Польша выслуживалась перед Англией, поэтому гибель ее была неминуема. Польши больше никогда не будет»^[13]

Зимой 1940 г. были высланы на лесоповал осадники; в начале весны до 26 тыс. семей военнопленных, а также представители некоторых других категорий польского населения были депортированы на спецпоселения, главным образом в Северный Казахстан и Сибирь.^[14]

В то же самое время от офицеров, содержавшихся в трёх лагерях: Осташковском, Козельском и Старобельском, перестали приходить письма, ранее регулярно доходившие до семей через Международный Красный Крест. С апреля-мая 1940 г. семьи этих офицеров больше не получили ни одного письма.

[править] Расстрел

В Викитеке есть тексты по теме
Закрытый пакет документов о катынском деле

Как свидетельствуют опубликованные в 1992 г. документы, 3 марта 1940 (дата установлена по номеру записки^[15])народный комиссар внутренних дел Лаврентий Берия предложил Политбюро:

В лагерях для военнопленных НКВД СССР и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в настоящее время содержится большое количество бывших офицеров польской армии, бывших работников польской полиции и разведывательных органов, членов польских националистических контрреволюционных партий, участников вскрытых контрреволюционных повстанческих организаций, перебежчиков и др. Все они являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю.
<...>
В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтер-офицерского состава) 14736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков, по национальности свыше 97 % — поляки.
<...>
Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, НКВД СССР считает необходимым:
<...>
Дела о находящихся в лагерях военнопленных — 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков, а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек членов различных к-р шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. [15]

5 марта было принято соответствующее решение Политбюро:

Дела <…> рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Рассмотрение дела провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения. <…> Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку, в составе т.т. Меркулова, Кабулова и Баштакова (начальник 1-го спецотдела НКВД СССР). [16]

К концу марта, НКВД закончил разработку плана по вывозу польских военнопленных из лагерей и тюрем к местам расстрела. Заключённых из всех украинских тюрем везли на расстрел в Киев, Харьков и Херсон, из белорусских — в Минск.

Для уничтожения узников Осташковского лагеря приготовили Калининскую тюрьму, заранее освобождённую от других заключённых. Одновременно неподалёку от Калинина, в посёлке Медное, экскаваторы вырыли несколько огромных ям^[16]. Такие же ямы выкопали и рядом с Катынью, неподалёку от Смоленска.

С начала апреля военнопленных начали вывозить на расстрел эшелонами по 350—400 человек. Жертвам сообщали, что их готовят к отправке на родину.

Майор Адам Скольский, отправленный по этапу из Козельского лагеря 7 апреля, записывал в своем (впоследствии найденном) дневнике:

8 апреля. С 12 часов стоим в Смоленске на запасном пути. 9 апреля. Подъем в тюремных вагонах и подготовка на выход. Нас куда-то перевозят в машинах. Что дальше? С рассвета день начинается как-то странно. Перевозка в боксах «ворона» (страшно). Нас привезли куда-то в лес, похоже на дачное место. Тщательный обыск. Интересовались моим обручальным кольцом, забрали рубли, ремень, перочинный ножик, часы, которые показывали 6.30…

На этом дневник обрывается^[17].

Казни длились с начала апреля до середины мая 1940 года. После расстрелов в Москву отправили телеграмму: «Операция по разгрузке лагерей закончена».

По данным КГБ (1959), всего было расстреляно 21.857 человек, из них в Катыни 4.421 человек, в Харькове 3.820 человек, в Калинине 6.311 человек и 7.305 человек в лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии^[18].

Эта акция явилась сильнейшим ударом по всей польской интеллигенции, поскольку большинство казненных являлись даже не кадровыми офицерами, а офицерами военного времени — мобилизованными адвокатами, журналистами, инженерами и т. д., и т. п. Одновременно аналогичные акции, по личному приказу Гитлера, происходили и в нацистском «Генерал-Губернаторстве». С 1 марта до конца мая там было арестовано около 3 тысячи наиболее видных поляков — ученых, фабрикантов, общественных деятелей и т. д. Все они были расстреляны в Пальмирах, под Варшавой^[19]. Победители были последовательны: уничтожив Польшу политически, как им казалось, навсегда, для закрепления успеха им следовало обезглавить нацию, лишив ее способной к руководству элиты. Гитлер говорил:

«Безусловно, следует помнить, что польское дворянство должно исчезнуть, как бы жестоко это ни звучало. Его необходимо уничтожить повсеместно. (…) Двух господ, стоящих бок о бок, не может и не должно быть. Посему все представители польской интеллигенции подлежат уничтожению.»

.^[20]

[править] Вопрос о «пропавших» офицерах

После нападения Германии на СССР, ситуация кардинально изменилась. Сталин установил дипломатические отношения с союзным теперь польским правительством в изгнании, выпустил из лагерей и тюрем (по указу об амнистии от 8 августа) всех уцелевших поляков, признанных подданными лондонского правительства, и начал спешно формировать из них польские части. 3 декабря 1941, Сталин встретился с главой польского правительства генералом Сикорским и генералом Андерсом. При этом произошёл следующий диалог:

• Сикорский. Хочу отметить в вашем присутствии, господин президент, что ваша декларация относительно амнистии не претворена в жизнь. Многие наши наиболее полезные нам люди до сих пор находятся в лагерях и тюрьмах.
• Сталин (делая пометки). Это невозможно, поскольку амнистия распространяется на всех и все поляки были освобождены (…).
• Сикорский. (…)У меня с собой есть список примерно 4000 офицеров, которые были насильственно депортированы и которые все еще находятся в тюрьмах и лагерях, но этот список еще неполный (…) Было установлено, что никого из них там нет, нет и в немецких лагерях для военнопленных. Эти люди здесь. Никто не вернулся.
• Сталин. Это невозможно. Они скрылись.
• Андерс. Где они могли скрыться?
• Сталин. Ну, в Маньчжурии

^[21].

Одновременно Берия и Меркулов вели переговоры с пленными поляками о формировании польской армии; при чем на слова генерала Берлинга о «прекрасных кадрах для этой армии», которые находятся в Старобельске и Осташкове, Меркулов ответил:" Нет, не эти. Мы совершили с ними огромную ошибку". ^{[21] [22]} Между тем Андерс, ставший руководителем польской армии на территории СССР, предпринимал все возможное, чтобы отыскать «пропавших» офицеров, и даже командировал с этой целью одного из своих подчиненных, Юзефа Чапского (сидевшего ранее в Старобельском лагере). Позже он вспоминал в своих мемуарах:

Меня все более грызла тревога. Со стороны советских властей — молчание или уклончивые формальные ответы. А тем временем появились страшные слухи о судьбе пропавших. Что их вывезли на северные острова за Полярным кругом, что их утопили в Белом море и т. п. Фактом было то, что ни об одном из 15000 пропавших пленных не было с весны 1940 года никаких известий и никого из них, буквально — ни одного, не удалось отыскать. Только весной 1943 года открылась миру страшная тайна, мир услышал слово, от которого до сих пор веет ужасом: Катынь.

^[23]

[править] Немецкое расследование

[править] Обнаружение захоронений

В марте 1942 поляки, работавшие в дислоцировавшемся в районе Козьих Гор строительном взводе № 2005, обнаружили захоронения и сообщили о них немцам, но в то время те никак не отреагировали на эту информацию. ^[24] Не вызвал интереса также доклад местного командира, полковника Аренса, о найденной им (разрытой волком) могиле и слухах о расстрелах.

Неожиданно после Сталинградской битвы ситуация кардинально изменилась.

«Лес мёртвых в Катыни» — немецкий пропагандистский плакат на словацком языке

18 февраля 1943, немецкая полевая полиция приступила к раскопкам могил в Катынском лесу и допросам местных жителей ^[25], а 29 марта была начата массовая эксгумация. Руководил ею профессор университета Бреслау Герхардт Бутц.^[2] Быший бургомистр Смоленска Меньшагин, посетивший Катынь 17 апреля, так описывает открывшуюся ему картину:

В них (раскопанных могилах) русские военнопленные выгребали последние остатки вещей, которые остались. А по краям лежали трупы. Все были одеты в серые польские мундиры, в шапочки-конфедератки. У всех были руки завязаны за спиной. И все имели дырки в районе затылка. (…) Отдельно лежали трупы двух генералов. Один — Сморавинский из Люблина, и второй — Богатеревич из Модлина, — около них лежали их документы. Около трупов были разложены их письма. На письмах адрес был: Смоленская область, Козельск, почтовый ящик — не то 12, не то 16 (…). На конвертах на всех был штемпель: Москва, Главный почтамт.

^[26]

[править] Немецкая пропагандистская кампания

13 апреля германское руководство опубликовало официальное сообщение о находке и приступило к проведению шумной пропагандистской кампании вокруг Катыни. К кампании были привлечены пресса и радио^[27], было организовано посещение Катыни несколькими группами польских граждан (принудительно), журналистов из разных стран, союзных военнопленных и т. д. В духе своего обычного антисемитизма, геббельсовская пропаганда раздувала тему участия евреев в катынских расстрелах, утверждая, будто поляков убили «руководящие работники минского отделения НКВД» Лев Рыбак, Авраам Борисович, Хаим Финберг и др. На самом деле еврейские имена были взяты наугад из архивов минского НКВД, доставшихся немцам. ^{[28] [29] [30]} Количество обнаруженных в Катыни поляков определялось пропагандой в 12.000. Выведена была эта цифра умозрительно: из общего количества попавших в советский плен офицеров вычли количество живых (в армии Андерса), а остальных сочли лежащими в Катыни.^[31]

Москва реагировала: 16 апреля было опубликовано заявление Совинформбюро, начинавшееся следующим образом

Геббельсовские клеветники в течение последних двух-трёх дней распространяют гнусные клеветнические измышления о якобы имевшем место весной 1940 г. в районе Смоленска массовом расстреле советскими органами польских офицеров. Немецко-фашистские мерзавцы в этой своей новой чудовищной выдумке не останавливаются перед самой беззастенчивой и подлой ложью, которой они пытаются прикрыть неслыханные преступления, совершённые, как это теперь очевидно, ими самими. Немецко-фашистские сообщения по этому поводу не оставляют никакого сомнения в трагической судьбе бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе со многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года после отхода советских войск из района Смоленска.

^[32]

В тот же день, Немецкий Красный Крест официально обратился в Международный Красный Крест (МКК) с предложением принять участие в расследовании преступления в Катыни ^[33]. Практически одновременно, 17 апреля 1943, польское правительство в изгнании также обратилось в МКК с просьбой расследовать гибель офицеров в Катыни. МКК (в соответствии с уставом) ответил, что он пошлет комиссию на территорию СССР только в том случае, если соответствующую просьбу выскажет правительство страны. Но Москва категорически отказалась участвовать в расследовании («в условиях фашистского террора на оккупированной немцами территории»). После этого Геббельс заявил (24 апреля), что «участие Советов может быть допущено только в роли обвиняемого».

25 апреля СССР разорвал отношения с польским правительством, обвинив его в участии в пропагандистской кампании гитлеровцев. ^[34]

Геббельс, выступая 17 апреля на очередной конференции, на которой проходил инструктаж прессы и радио, с удовлетворением отметил, что «катынское дело приняло такой размах, которого он сначала не ожидал». Он подчеркнул, что большой ошибкой советской стороны было заявление об «археологических находках» из Гнездовского городища, которые немцы якобы и выдали за останки поляков. «Второй ошибкой было то, что они сказали, что речь идет о польских офицерах, попавших в немецкий (по смыслу, „советский“) плен, так как теперь поляки обращаются с многочисленными запросами даже лично к Сталину о местонахождении этих офицеров». «Мы заставили врага болтать и должны поддерживать эту болтовню путем выдвижения все новых утверждений. Так как теперь следует ожидать Международных комиссий, мы, естественно, не должны говорить наобум, а выдвигать только обоснованные утверждения» — наставлял Геббельс.

Геббельс выразил надежду, что катынским делом удастся «внести довольно большой раскол во фронт противника» Главная мысль, которая должна стать лейтмотивом пропаганды — что

«большевики не изменились (…) что это те же кровожадные псы, которые набросились на русское дворянство, которые убили латвийское дворянство и латвийскую буржуазию (…)которые и в других частях Европы стали бы так же свирепствовать.

При этом Геббельс считал необходимым застраховаться от любых неожиданностей:

Некоторые наши люди должны быть там раньше, чтобы во время прибытия Красного Креста все было подготовлено и чтобы при раскопках не натолкнулись бы на вещи, которые не соответствуют нашей линии.

^[35]

Утверждения Советского правительства встречали скептические возражения, отмеченные в мемуарах Черчилля: казалось совершенно невероятным, чтобы в возникшей в связи с отступлением русских суматохе поляки не попробовали разбежаться и в результате хоть кому-то из них не удалось добраться до родины. Несмотря на все усилия советских пропагандистов, версия о расстреле польских военнопленных НКВД сразу же была принята в Польше и во всем мире как нечто очевидное. Сам по себе факт исчезновения тысяч польских офицеров, прекращения переписки с ними весной 1940 года, неспособность Сталина внятно объяснить их судьбу — являлись косвенными, но важными уликами, доказывавшими в глазах не только врагов, но и союзников СССР, что на этот раз геббельсковская пропаганда близка к истине. При этом, союзники стремились замять катынскую тему и уговаривали поляков в Лондоне «не досаждать Сталину»^[36]

[править] Техническая комиссия Польского Красного Креста

Эксгумация. Фотография впервые опубликована Министерством пропаганды Нацистской Германии в 1943 г.

Раскопанная могила.

Немцы стремились привлечь к работам в Катыни Польский Красный Крест (ПКК), организацию, авторитетную как в Польше, так и для эмигрантского правительства; кроме того, поляки были необходимы немцам для чтения найденных документов и идентификации убитых. ПКК объявил, что будет сотрудничать с немцами «в границах, предусмотренных международной конвенцией». Немцы пытались привлечь ПКК и к пропагандистской работе, но ПКК выставил условия, которые немцы не приняли.^[37]

15 апреля в Катынь прибыла «Техническая Комиссия» ПКК; 17 числа поляки приступили к работе, все время находясь под плотным контролем и наблюдением немцев. Комиссия работала до 7 июня, когда немцы прекратили раскопки «из-за наступления жары» (при этом осталась невскрытой большая часть могилы № 8, последней из обнаруженных; поляки полагали, что это сделано специально, чтобы не была опровергнута официальная цифра в 12 тысяч жертв). Именно польская комиссия проделала основную работу по идентификации убитых, которой руководил краковский профессор Водзинский. Покидая кладбище, поляки возложили венок на одну из могил и, почтив память убитых, поблагодарили за сотрудничество немцев и русских рабочих.^[38] Согласно служебному отчету, «члены комиссии ПКК получили возможность вместе ос­мотреть как рвы, так и документы». В отчете комиссии указывается на постоянный контроль со стороны немцев; тем не менее, например, поляки самолично извлекли 46 трупов из могилы, которую рабочие уже собирались засыпать. В отчёте также отмечалось, что немцы не давали полякам самостоятельно просматривать найденные документы, но все находки складывалось в пакеты и в запечатанном виде отвозилось в штаб, где пакеты в их присутствии и вскрывались. У поляков, однако, не возникло подозрений в подлоге документов. В частности поляки отметили, что немцы не скрыли еврейских имен ряда убитых, хотя этот факт и противоречил их пропагандистским установкам, по которым евреи могли фигурировать исключительно в роли палачей. Всего в Катыни были найдены 3.184 документа (письма, открытки, дневники, обрывки газет); все они имели даты не позже 6 мая 1940^[39]. Обрывки газет немцы в большинстве выбрасывали в лес, и поляки их свободно подбирали; в основном это оказался «Голос Радзецки», советская газета на польском языке за весну 1940 г.^[40] С местными жителями поляки общались свободно, при чем, по их словам, жители «полностью подтверждали немецкую версию как о том, что Козьи Горы — давно известное место казни, так и о том, что польские офицеры были расстреляны большевиками». Подробные записи такого рода рассказов есть в книге польского писателя Юзефа Мацкевича (участник эксгумации)^{[41] [42]}.

Выводы польской комиссии совпали с выводами немцев: поляки были убиты в апреле-мае 1940 г. Несмотря на факт немецкого происхождения пуль, который немцы, как отмечается в отчете, пытались всячески скрыть, у ПКК не было сомнений в виновности НКВД: «да и доверенные сотрудники НКВД — исполнители катынского преступления — могли иметь оружие любого происхождения» — отмечали поляки.^[38]

[править] Международная комиссия

28-30 апреля прибыла международная комиссия, состоящая из 12 судебных медиков, в основном из оккупированных или союзных с Германией стран (Бельгии, Голландии, Болгарии, Дании, Финляндии, Венгрии, Италии, Франции, Чехии, Хорватии, Словакии, а также Швейцарии).

Отчет комиссии подписали все члены, кроме профессора Костедо (Франция), который, не желая играть на руку немцам, от участия в комиссии отказался, был назначен туда Лавалем в приказном порядке, но и затем в работе комиссии не участвовал под предлогом аппендицита^[43] Двое из членов комиссии после войны утверждали, что отчет был подписан под давлением немцев. Это были представители стран, в которых к власти пришли коммунисты: профессор Гаек (Чехословакия) и Марков (Болгария); последний был арестован «за участие в провокационном катынском деле». С другой стороны, в 1946 году профессор Франсуа Навиль (Швейцария) официально подтвердил все выводы комиссии, отвергнув утверждения, что на комиссию оказывалось давление.^[44]. В 1973 г. профессор Пальмиери, член комиссии от Италии, также категорически утверждал, что заключение комиссии было принято вполне свободно и единодушно, и назвал его «неопровержимым».^[45] .

[править] Результаты немецкого расследования

Основные положения отчета международной комиссии сводились к следующему:

Опрошенные комиссией местные свидетели «среди прочего подтвердили, что в течение марта и апреля 1940 г. железнодорожные эшелоны с польскими офицерами почти ежедневно прибывали на станцию Гнездово и там разгружались. Военнопленных везли на грузовиках в сторону Катынского леса. После этого никто никогда их больше не видел». Комиссия отметила, что способ связывания поляков «идентичен тому, какой был установлен на трупах русского гражданского населения, также эксгумированных в Катынском лесу, но погребенных в более давнее время. Выстрелы в затылок, которыми были убиты эти русские, были сделаны также опытной рукой». Все убиты выстрелом в затылок. Убитые в зимнем обмундировании. Деревья, росшие на могиле, пересажены 3 года назад. На тот же срок указывают изменения в черепах убитых, согласно опытам д-ра Орсоса (венгерский член комиссии). В целом, «из показаний свидетелей и судя по письмам, дневникам, газетам и т. д., найденным на трупах, следует, что расстрелы происходили в марте и апреле 1940 года»" ^[46]

Больше подробностей содержит немецкий отчет Герхарда Бутца. Его выводы формулируются следующим образом:

Из 8 братских могил изъято и заново похоронено 4143 трупа. В 70 % случаев их удалось идентифицировать. На всех трупах из могил 1—7 была зимняя одежда, в частности шинели, меховые и кожаные куртки, свитеры и шарфы. Трупы из могилы № 8 были в летней одежде. С этим согласовывается факт, что могилах 1-7 были найдены фрагменты газет за март-апрель 1940 г., а в могиле № 8 — газеты за начало мая. На трупах не было следов насекомых (очевидно паразитов), что подтверждает, что захоронения производились в холодное время года. Кроме газет было найдено также много других документов (писем и т. д.), а также личных вещей. На жертвах часто находили табакерки ручной работы, иногда еще наполненные, деревянные портсигары, а также мундштуки с вырезанными монограммами и годом 1939 или 1940 и надписью «Козельск». В этом лагере находилось большинство убитых офицеров; это подтверждается тем, что найденные на жертвах письма от родственников и друзей были главным образом адресованы на Козельск.

Состояние трупов не дает возможности точно установить время их смерти; но найденные документы за начало 1940 г. и ранее «не оставляют сомнения, что казнь офицеров происходила в Катынском лесу весной 1940 года». Срезы деревьев, посаженных на могиле, показывают, что они были пересажены 3 года назад. Ту же датировку дает по черепу д-р Орсос.

Все казненные были убиты в затылок немецкими пулями 7,65 мм. калибра, марки «Geco 7,65 D».('Gustav Genschow & Co.' г. Карлсруе (Karlsruhe) Германия), изготовленными в 1922-31 гг.; эти патроны, за отсутствием рынка в разоруженной Германии 20-х гг., в большом количестве экспортировались фирмой в прибалтийские государства, Польшу и СССР, особенно до 1928 г. Расстрелы происходили вне могил, возможно на краю их; расстреливали в стоячем положении, причем двое поддерживали расстреливаемого под мышки.

Руки жертв были связаны плетеным шнуром (фабричного производства, какой употребляется для занавесок или штор) толщиной 3—4 мм. Петля была задумана так, что при попытке разъединить руки узел автоматически затягивался еще туже. У большинства тел из могилы № 5 и в единичных случаях в других могилах, кроме обычного связывания рук, дополнительно были замотаны головы (собственными шинелями или мундирами). Шнур, которым при этом охватывали обмотку на шее, свободным концом соединяли с узлом на руках, так что каждое движение при попытке освободить голову или руки автоматически затягивало петлю. Связанными в основном оказались молодые офицеры, сопротивления которых по-видимому боялись. Аналогичным образом были связаны и расстрелянные ранее советские граждане. На некоторых жертвах были найдены следы ударов советским четырехгранным штыком, которым, как предполагается, подгоняли жертвы на дороге к месту казни (упоминание о четырёхгранных штыковых отверстиях встречается и в одном советском акте^[47]; немецкий же штык как известно был плоским). Во многих случаях жертвы носили следы побоев кулаком или прикладом винтовки (перелом нижней челюсти).^[48] .^[2]

Следует отметить, что метод датировки по состоянию черепа, примененный проф. Орсосом, в дальнейшем «не нашел достаточного последующего подтверждения медицинской практикой» ^[49]

Документ из Катыни (по: Amtliches Material zum Massenmord von Katyn. Berlin, 1943) «Староство Гродзское, Варшава. 20/X 1938 УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ (дальше — по немецкому сопроводит. тексту, с явной опечаткой в дате): Капитан Козлинский, Стефан Альфред из Варшавы, M. XII, жена Франциска Розалия, Варшава, 20 октября 1941 (!) г. Удостоверено: бургомистр Варшавы.»

[править] Советское расследование

[править] Комиссия НКВД-НКГБ

Смоленск был освобожден 25 сентября 1943 г.; а уже 5 октября начала действовать специальная комиссия из представителей НКВД и НКГБ. Формально она была создана распоряжением Чрезвычайной Государственной Комиссии (ЧГК) по расследованию зверств немецких оккупантов. С 5 октября 1943 г. по 10 января 1944 г. оперуполномоченные обоих ведомств проводили в Катыни «предварительное расследование», то есть подготовку к официальному расследованию. Суть их действий, по некоторым данным, сводилась к поиску не до конца раскопанной могилы № 8, где опасались неприятных сюрпризов, и подготовке подложных документов и особенно лжесвидетелей. О технике подготовки подробно рассказал в в начале 1990-х гг. на допросе в Главной Военной Прокуратуре бывший подполковник госбезопасности А. С. Козлов^[49]. Ольга Шатуновская сообщает также о «подготовке» трупов (в подробностях ее рассказа многое напутано, но это не означает недостоверности самого факта).^[50]

[править] Отчёт комиссии НКВД-НКГБ

Официальный отчет о деятельности комиссии гласил, что ею было допрошено 95 свидетелей, проверено 17 заявлений, поданных в ЧГК, рассмотрены и изучены различные документы, относящиеся к делу, проведена экспертиза, осмотрено место расположения катынских могил. Далее в отчете, с приведеним многочисленных свидетельских показаний, утверждалось, что к западу от Смоленска находилось три лагеря особого назначения для польских военнопленных: ОН-1, ОН-2 и ОН-3. Находившиеся там пленные были заняты на дорожных работах. Летом 1941 г. эти лагеря не успели эвакуировать, и пленные были захвачены немцами. Некоторое время они по-прежнему работали на дорожных работах, но в августе-сентябре 1941 г. были расстреляны. Расстрелы осуществлялись «немецким военным учреждением, скрывающимся под условным наименованием „штаб 537-го строительного батальона“ во главе с обер-лейтенантом Арнесоми и его сотрудниками — обер-лейтенантом Рекстом, лейтенант Хоттом и др. Штаб его находился на бывшей даче НКВД в Козьих Горах (в Катынском лесу). Весной 1943 г. немцы раскопали могилы и изъяли оттуда все документы, датированные позднее весны 1940 г., а проводивших эти раскопки советских пленных расстреляли. Местных жителей силой и угрозами заставили давать лжесвидетельства. ^[51]

Таким образом, в этом „совершенно секретном“ отчете была изложена стройная версия событий и распространенная система доказательств (свидетельские показания и т. д.), на которую затем опиралась официальная „Комиссия Бурденко“.

[править] Комиссия Бурденко

12 января 1944 года, когда работы комиссии „органов“ были завершены, ЧГК объявила о создании „Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров“.

Председателем комиссии был назначен главный хирург Красной Армии, академик Н. И. Бурденко, перед тем занимвшийся (в качестве члена ЧГК) расследованием нацистских преступлений в Смоленской области^[52].

Остальные члены комиссии были: писатель А. Н. Толстой; митрополит Николай; председатель Всеславянского комитета генерал А. С. Гундоров; председатель ИК Советских обществ Красного Креста и Красного Полумесяца профессор С. А. Колесников; нарком просвещения академик В. П. Потемкин;начальник Главного Военно-Санитарного Управления Красной Армии генерал-полковник Е. И. Смирнов председатель Смоленского облисполкома Р. Е. Мельников. Как видно, члены комиссии в большинстве были некомпетентны в вопросах медицины и судебной криминалистики, но могли быть названы видными общественными деятелями. Ни один независимый эксперт в комиссию не вошел. Работа комиссии проходила при тесном личном участии Меркулова, тогда наркома ГБ.

14 января начались раскопки; сама же комиссия вела эксгумационные работы и опросы свидетелей 5 дней — с 14 по 23 января. Согласно утверждению комиссии, на телах убитых было найдено несколько документов с датами позже весны 1940. Это были: два запроса из Польши, пять квитанций о приемке золотых часов и денег, бумажная иконка с пометой „14 апреля 1941 г.“ и неотправленная открытка Станислава Кучиньского от 20 июня 1941 г. Эти предметы не подвергались независимой экспертизе; тем не менее, в подлинности открытки критики не сомневаются. Однако, согласно польским спискам, составленным на основе свидетельств освобожденных офицеров, ротмистр С.Кучиньский никогда не был в Козельске (он был в Старобельске и оттуда был забран, как полагают, в следственную тюрьму). Что же до остальных документов, то, как отмечают критики, они не имеют доказательной силы: письма из Варшавы приходили на адрес НКВД, квитанции могли быть выписаны „задним числом“, принадлежность иконки недоказуема.^[53][54]

22 января на место эксгумации были приглашены иностранные корреспонденты, включая дочь американского посла; в их присутствии Бурденко вскрыл три трупа, утверждая при этом, что трупы относительно свежие. Журналистам, даже симпатизирующим СССР (как Александр Верт), акция показалась „неуклюжей и грубой“. Трупы в их присутствии не извлекали; документов, якобы найденных в могилах, предъявлено не было; допрос свидетеля (астронома Базилевского) произвел впечатление явной инсценировки ^[55] Трупы были в зимней одежде, что поразило журналистов, так как по официальной версии их расстреляли в августе-сентябре. На пресс-конференции, Потемкин повторил версию комиссии НКВД-НКГБ. Однако когда корреспонденты начали задавать конкретные вопросы (сколько было военнопленных в Смоленской области, где они располагались, где работали, почему эксгумация не проводилась осенью, до морозов) — он не мог ответить ничего определенного. На вопрос, почему на поляках зимняя одежда, он ответил, что климат в области переменчив^[56]; на вопрос, почему поляки не разбежались после прихода немцев, а продолжали трудиться на дорожных работах, Потемкин отвечал: „они как работали, так и остались работать по инерции“.^[57]

После пресс-конференции, время расстрела было сдвинуто в документах на „сентябрь-декабрь“, то есть на холодные месяцы. Но в ранее написанных свидетельских показаниях даты остались прежними, и эта нестыковка впоследствии вредила советской стороне на Нюрнбергском процессе.

26 января было опубликовано сообщение Специальной комиссии. Сообщение, отредактированное лично Меркуловым, по структуре является пересказом отчёта комиссии НКВД-НКГБ, многие показания свидетелей из отчёта воспроизведены дословно (в том числе Базилевского, которого допрашивали в присутствии журналистов и ответы которого произвели на них впечатление заученного урока); перенесены из отчёта и ошибки в именах и инициалах^[58]. В отчёте также отмечалось, что расстрелы произведены способом, применявшемся при массовых убийствах нацистами советских граждан в других городах. Согласно Сообщению, в Катыни „общее количество трупов по подсчету судебно-медицинских экспертов достигает 11 тысяч“. Ю.Мацкевич отмечает, что завышенная почти втрое цифра перекочевала в документ из геббельсовской пропаганды — как он полагает, потому, что позволяла списать на „катынское злодеяние фашистов“ всех пропавших офицеров.^[59][60]

30 января в присутствии представителей польского корпуса состоялось перезахоронение останков казнённых. ^[30]

Близкий к Бурденко профессор Б.Ольшанский, впоследствии невозвращенец, в 1951 г. показал под присягой комиссии Конгресса США, что Бурденко во время предсмертной болезни признался ему, что подписал фальсифицированный протокол и что, по его убеждению, поляков расстрелял НКВД в 1940 г.^[61]

[править] Катынское дело в Нюрнберге

На основании отчета Бурденко было составлено советское обвинение в Международном Военном Трибунале (МВТ) в Нюрнберге. 13 февраля 1946 заместитель главного советского обвинителя Ю. В. Покровский предъявил его Герингу.

12 марта 1946 МВТ, по ходатайству защиты, принял решение о вызове свидетелей по катынскому делу — по три с каждой стороны. Это было сделано вопреки протестам советской стороны, ссылавшейся на статью 21 устава, гласившую, что правительственные документы, включая доклады правительственных комиссий, должны приниматься без обсуждения^[62].

Свидетелями обвинения выступили бывший заместитель обербургомистра Смоленска профессор-астроном Б. В. Базилевский, профессор В. И. Прозоровский (как эксперт-медик) и упоминавшийся болгарский эксперт М. А. Марков. Марков, как указывалось, после ареста кардинально изменил свои взгляды на Катынь; его роль на процессе заключалась в компрометации выводов международной комиссии. Базилевский на суде повторил показания, данные в комиссии НКВД-НКГБ и потом перед иностранными журналистами в комиссии Бурденко; в частности заявив, что о расстреле поляков немцами ему сообщил бургомистр Б. Г. Меньшагин; сам Меньшагин в воспоминаниях называет это ложью^[26] Главным свидетелем защиты явился бывший командир 537 полка связи полковник Фридрих Аренс, который под фамилией Арнес вместо Аренс, чином оберст-лейтенанта (подполковника) вместо полковника и должностью командира „537 строительного батальона“, вместо командира 537 полка связи был объявлен комиссиями „органов“ и Бурденко главным организатором расстрелов. Адвокаты без особого труда доказали суду, что он появился в Катыни лишь в ноябре 1941 г. и по роду деятельности (связь) не мог иметь ничего общего с массовыми расстрелами, после чего Аренс и превратился в свидетеля защиты, наряду со своими сослуживцами лейтенантом Р. фон Эйхборном и генералом Е. Оберхойзером. Выступить в качестве свидетеля защиты вызвался также член международной комиссии доктор Франсуа Навиль (Швейцария), но суд его не вызвал. 1-3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. В итоге, обвинение с Геринга было снято и в приговоре катынский эпизод не фигурировал. ^[63] Поскольку МВТ не мог выносить никаких решений, обвиняющих страну-союзника, то это было воспринято, как „молчаливое признание советской вины“^[64].

[править] Расследование Комиссии Конгресса США

В ситуации начавшейся „холодной войны“ тема Катыни, которую раньше „союзники“ предпочитали не муссировать, стала привлекать острое общественное внимание. В 1951 г. Конгресс США создал специальную комиссию Палаты представителей по вопросам Катыни под председательством Р. Дж. Мэддена. Комиссия приглашала к сотрудничеству СССР, но встретила решительный отказ под предлогом, что комиссия создана с провокационной целью и „может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников“^[65][66].

По результатам расследования, Комиссия опубликовала несколько томов — туда вошли показания свидетелей, отпечатки вещественных доказательств, фотокопии документов, фотографии места казни, схемы, цифровые данные, точный список всех пропавших без вести, точный список убитых в Катыни и затем эксгумированных^[67]. Среди свидетелей были упомянутый профессор Ольшанский и Юзеф Мацкевич. Комиссия совершенно правильно отметила, что, вопреки как немецким, так и советским утверждениям, в Катыни похоронены лишь узники Козельского лагеря и отметила, что, следовательно, в СССР есть еще как минимум две „Катыни“ (ныне известно, что это — Медное под Тверью и Пятихатки под Харьковым). Заключение Комиссии объявляло СССР виновным в катынском убийстве на основании следующих признаков: 1.Противодействие расследованию МКК в 1943 г. 2.Нежелание приглашать нейтральных наблюдателей во время работы „Комиссии Бурденко“, кроме корреспондентов, согласно оценивших акцию как „целиком организованное шоу“. 3.Неспособность предъявить в в Нюрнберге достаточно свидетельств немецкой вины. 4.Отказ от сотрудничества с расследованием Конгресса, несмотря на публичное и формальное обращение Комитета. 5.Неоспоримые свидетельства лиц, ранее заключенных в трех лагерях, медицинских экспертов и наблюдателей; 6.Тот факт, что Сталин, Молотов и Берия до весны 1943 г. не отвечали полякам, где находятся лица, обнаруженные в Катыни; 7.Массированная пропагандистская кампания, устроенная против расследования Конгресса, что было расценено как выражение страха разоблачения.^[61]; Комиссия приняла решение вынести результаты расследования на публичное обсуждение в ООН с целью создания постоянно действующего Международного трибунала по военным преступлениям и преступлениям против человечности, однако Белый дом не поддержал эту инициативу. ^[68]

[править] "Рапорт Тартакова"

В дальнейшем появлялись новые документы и свидетельства о Катыни разной степени достоверности. Так, например, в 1957 г. западногерманский еженедельнике «Зибен Таге» опубликовал так называемый «рапорт Тартакова» — документ, якобы подписанный начальником управления Минского НКВД о ликвидации трех лагерей. По некоторым данным, документ был обнаружен в трофейных архивах краковским прокурором Романом Мартини, занимашимся расследованием катынского дела и убитым в марте 1946 г. при неясных обстоятельствах^[69]. На деле рапорт — гитлеровская фальшивка времен пропагандистской кампании 1943 г. (что не исключает добросовестности публикаторов, которые не могли этого знать). При сопоставлении с подлинными документами и фактами его поддельность очевидна; но за недоступностью тех и других, он долго считался одним из важнейших документов, проливающих свет на трагедию.

[править] Уничтожение документов КГБ

3 марта 1959 г. тогдашний председатель КГБ Шелепин особой запиской запросил у Хрущева разрешения на уничтожение хранившихся в архиве КГБ учетных дел на всех казненных, как не представляющих «ни оперативного интереса, ни исторической ценности» и могущих привести к «расконспирированию операции». По некоторым данным было получено устное согласие, и дела сожжены^[70][71]. Однако так-называемый Пакет № 1 остался.

[править] Расследование в СССР-России

[править] Комиссия по ликвидации «белых пятен»

В начале 1987 года М. С. Горбачев провозгласил политику «гласности» и демократизации. В новой атмосфере, просто не могла не всплыть запретная ранее катынская тема.

В мае 1987 после настойчивых обращений Ярузельского, мотивировавшего их сильнейшим давлением на руководство со стороны общественности, была создана двусторонняя комиссия ученых СССР и ПНР по истории отношения между двумя странами. Однако первоначально советская сторона не предоставляла полякам новых документов, вместо этого пытаясь уверять их в отсутствии документов и в правоте традиционной советской версии. Однако с развитием демократических процессов историки и журналисты получили допуск в архивы, равно как и сами архивисты стали проявлять активность в расследовании. Весной-летом 1989 г. были обнаружены документы, свидетельствующие, что дела поляков подлежали рассмотрению на Особом совещании при НКВД СССР, и что содержавшиеся во всех трех лагерях лица были этапированы в распоряжение областных управлений НКВД и в статистических отчетах в дальнейшем не фигурировали.

21 июля 1989 Юрий Зоря, сравнивая списки НКВД Смоленской области на выбывающих из лагеря в Козельске «в распоряжение управления делами НКВД Смоленской области» (весна 1940) с эксгумационными списками из немецкой «Белой книги» по Катыни, обнаружил, что это — одни и те же лица, при чём очередность лежащих в могиле (по Белой книге) совпадала с очередностью списков на отправку. Зоря составил доклад начальнику КГБ Крючкову, но тот отказался продолжать расследование.^[72] Перспектива обнародования этих документов заставила Горбачёва официально признать заявлением ТАСС от 13 апреля 1990 вину НКВД.

[править] Уголовное дело № 159. Расследование ГВП СССР

После этого, 27 сентября 1990, Главная Военная Прокуратура приступила к расследованию уголовного дела по факту убийств в Катыни, которое получило порядковый номер 159.

Расследование велось до конца 2004 г.; в ходе его были допрошены свидетели и участники расправ над поляками. В частности, был допрошен один из участников расстрелов в Твери Д. С. Токарев. Из его показаний объяснилась такая деталь, как наличие немецких пуль. Он рассказал, что руководивший расстрелами некто Блохин «привез с собой целый чемодан немецких „вальтеров“, ибо советские наганы не выдерживали — перегревались».^[73]

Согласно заявлению Главного Военного Прокурора РФ Александра Савенкова, «в рамках расследования были установлены и допрошены более 900 свидетелей, проведены более 18 экспертиз, в рамках которых исследованы более тысячи объектов. Эксгумировано более 200 тел». ^[74]

В ходе расследования были подтверждены и детализированые предварительные выводы, которые озвучил в мае 1991 г. Генеральный прокурор СССР Н. С. Трубин: ^[75]

Собранные материалы позволяют сделать предварительный вывод о том, что польские военнопленные могли быть расстреляны на основании решения Особого совещания при НКВД СССР в течение апреля-мая 1940 года в УНКВД Смоленской, Харьковской и Калининской областей и захоронены соответственно в Катынском лесу под Смоленском, в районе Медное в 32 км от г. Твери и в 6-м квартале лесопарковой зоны г. Харькова.

[править] Обнародование Пакета № 1

24 сентября 1992 года работавшие в президентском архиве руководитель президентской администрации Ю. В. Петров, советник Президента Д. А. Волкогонов, главный архивист РФ Р. Г. Пихоя и директором архива А. В. Коротков вскрыли особо секретный так называемый «Пакет № 1», в котором содержались основные документы по Катыни. 14 октября Р. Г. Пихоя привёз их копии в Варшаву.

В пакете находились следующие документы:

• Письмо Берии № 794/Б
• Выписка для Берии с решением Политбюро от 5 марта 1940 г. № 13/144-оп
• Выписка от 27 февраля 1959 г. для Шелепина с решением Политбюро от 5 марта 1940 г. № 13/144-оп
• Изъятые из сводного протокола Политбюро № 13 листы с текстом решения от 5 марта 1940 г
• Записка Шелепина № 632-ш

Копии этих документов были вручены Пихоя президенту Польши Леху Валенсе и таким образом обнародованы^[76]; одновременно они были переданы в российский академический журнал «Вопросы истории», где 3 месяца спустя состоялась их научная публикация.^[77][78] В настощее время эти документы признаются в мировой науке безусловно подлинными^{[79][80] [81]}. Почерквоведческая и криминалистическая экспертиза записки Берия и подписей на ней, проведенная Главной Военной Прокуратурой, также подтвердила ее подлинности^[82]. Тем нем менее, многие публицисты в России по-прежнему выдвигают сомнения в подлинности этих документов и отрицают факт расстрела поляков НКВД (см. «Альтернативные версии Катынского расстрела».

[править] См. также

• Катынский вопрос
• Альтернативные версии Катынского расстрела
• Фильм Анджея Вайды о катынском расстреле.

[править] Примечания

[править] Первоисточники

В Викитеке есть тексты по теме
Закрытый пакет документов о катынском деле

• http://katyn.codis.ru/
• http://katynbooks.narod.ru

[править] Литература

• Яковлев А. Н. (под ред.) Катынь. Документы. Серия «Россия. XX век».
• Яжборовская И. С. и др. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях
• Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. Сборник статей.
• Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941 — Москва, Высшая школа, 1992

[править] Ссылки

• Катынь: сайт Ю. Красильникова
• Институт национальной памяти — Комиссия по расследованию преступлений против польского народа
• «Правда о Катыни. Независимое расследование»
• Мемориальный комплекс Катынь в Смоленской области
• http://www.oper.ru/news/read.php?t=1051600772
• http://www.novpol.ru/index.php?id=410 «Новая Польша» польский правительственный журнал на Россию
• http://old.lenta.ru/news/2005/03/22/poland/ Сейм Польши потребовал от России признать факт геноцида поляков